Суббота, 31 июля, Бархатово
Вася - сын (4 года), Кирилл - сын сестры, 12 лет.
Проснулись мы рано, закусили. Загрузили в машину цветы и поехали в Чимеево. Доехали быстро, приехали до начала службы. Пока мы расставляли цветы у оградок, рядом довольный порхал Ангел=хранитель. Слава Богу за все!
Жарко, невероятно жарко. Я пою на клиросе, Кирюшка с Васькой гуляют вокруг храма. Хорошо-то как, Господи! Просто невероятное блаженство, на легких и проверенных партиях Таня-регент уходит на терцию вниз, и я пою одна свою партию. Тогда я начинаю вытягиваться в струнку, и старательно вести, аж слезы из глаз от благодарности к Богу. Отец Елисей ведет службу. Тихонько так читает молитвы в алтаре, что его почти не слышно, непонятно, когда вступать. Я вижу, как он рад меня видеть.
Таня, между молитвами, начинает то рассказывать о юбочках, то о том, как она пекла пирожки, то сандалии мои просит показать. И понимаю умом, Кто ее толкает вот так отвлекаться от службы и молитвы, и неудобно ее одернуть. Вроде как руководитель хора. И как все, стараюсь не обращать внимания. Просто нереально хорошо славить Христа и Богородицу вот так, здесь, на четыре голоса.
Перед причастием, весь клирос смывается. Таня идет торговать пирожками (трое деток кормить надо), все остальные растекаются по территории. Меня вызывает Петр-садовник, подвесил цветочки, сказал, пересаживать не будет. Показал те мои цветочки, спасенные им уже почти от полного высыхания. Он их пересадил в тенечек, отлил водой, и они теперь светились нежным голубым цветом под кустами красивой россыпью. Пригласил меня на службу в храм в село Житниково, недалеко. Кажется, я что-то слышала про старца в этом храме. Надо уточнить.
Сидим на пенечке с мальчишками, и вот какая удача, идет игумен, отец Серафим. Мы бегом. Благословите, отче. Так сразу радостно на душе! Он говорит какие-то приятные слова, как он рад видеть нас, благословил и Кирюшу, который неловко забывает, как правильно подходить под благословение. Заходим в храм через боковую дверь, ближайшую к алтарю и клиросу.
Васю причастили. Слава Богу за все. Привел Кирка моего сына на клирос, а его разморило так, что сидит и откровенно клюет носом. Но боится проспать Царицу всеблагую, нравится ему это песнопение и к иконе же подходить надо. «Мам, а Царица скоро?», Таня встала и уложила Васю на кушетку на клиросе, погладила по голове «Спи, Вася, на Царицу мы тебя разбудим», - успокоила она его и он сразу вырубился. Такой зайка, так и уснул мой ангелочек под рокот клироса четырехголосный. Все стоят и умиляются. Сложил губки бантиком, только капельки пота сбегают по маленькому носику, да муха, которая норовит на него сесть. Я отгоняю муху, и хочется плакать от счастья. Ангел укрыл его своим крылом, и сидит рядышком.
«Царице моя преблагая», - беру Васю на руки. Он пытается сообразить спросонок, где он. Приложился к иконе, помазали маслом. Допели. Все, закончилась служба.
Покупаем пирожки у Тани. Подбегает выклянчить бесплатных пирожков один из послушников.
«А я», - говорит, «как увидел цветочки, сразу понял, что Вы приехали». Так приятно. И Таня, и Петр, и послушник вот говорят так, как будто, я опять с ночевкой. Объясняю в очередной раз, что только на службу.
Пирожков натрескались. Едем сытые, довольные, вот только меня рубит капитально. Спать хочется так сильно, хоть останавливайся, и спи. Кажется, еще секунда, и я как в страшном кино выключусь на минутку, и съеду в кювет.
Пишу в пути смс-ку отцу Елисею, что опять смылись, его не дождавшись. Сваливаю все на жару, долгую службу и уставших детей. Сама понимаю, что еще и обиделась на него, после того посещения, когда он за два, с половиной дня не нашел времени со мной поговорить.Понятно, чьи происки. Ангел=хранитель сидит рядом, неодобрительно качает головой и цокает. Слава Богу, этого рогатого нет. Еще не догнал нас, Чимеево, святое место, надежной заслонкой охраняет от него, хотя бы какое-то время! Зато рассердится, потом сильнее нападать начнет. Надо быть бдительнее.
Эх, наподольше бы это состояние, блаженства и Божьей благодати, когда как никогда хочется жить и верить, и любить, и благодарить Бога за каждый день и миг! Когда улыбку тяжело стереть с лица, так хорошо на душе и чисто!!!
Приехали – все вырубились. Прямо не успев долететь до подушки.
Проснулись, сразу купаться. Лепота-то какая!!!
Водичка прохладная в этом году, но для жары и духоты самое оно.
Вернулись, начали поливать весь огород. Кира - главный, «случайно» облил пару раз ледяной водой Василия. Тот не простил, пошел и достал свой водный пистолет. Началась спецоперация. Я перекрыла Кирюхе воду в шланге, чтобы тот перетащил его в другую часть огорода, и скомандовала Ваське «пли». Тот уже сидел в кустах, как в засаде. «Ах вы», - закричал Кирюшка и рванул крупными скачками через весь огород от Васиного пистолета, мелкий за ним. В какой-то момент Кириллу надоело убегать, он развернулся и просто забрал у него пистолет, и теперь уже очередь Васьки удирать, и мне заодно. Рядом с нами бегал и ангел, он у меня тоже любит все эти веселые баттлы, сущий ребенок. Кажется, он в прошлой жизни был ребенком, который успел наиграться. Я схватила шланг и ломанулась спасать Ваську, который уже весь был облитый с ног до головы и верещал как поросенок. Распыляя ледяную воду из шланга мелкими капельками, я выгнала распаленного Кирюху за забор, на деревенскую улицу. Он никак не успокаивался, и жаждал мсти. Пришлось остудить его. Я закрыла калитку на засов. Все, конец битве. «Пусти, эй, ты, гада», - взвизгнул Кирилл. На улице уже начали стягиваться любопытствующие, т.к. Кирка был в одних трусах, а забор был двухметровый, и перемахнуть вот так запросто он его не мог. «Оружие сдавай» - крикнула я и усмехнулась. «Открой, кому говорю», - не мог уняться Кирилл.
«Ты меня плохо слышишь? Оружие перекидывай».
Водный пистолет полетел через забор. «Откроешь?» - уже жалобно попросил Кирюха.
«Погоди, спрячу» - я спокойно унесла пистолет в баню, прикрыла тазиком, вернулась, убрала шланг подальше. И открыла мокрому с головы до ног Кириллу.
«Да, круто мы полили огород», - сказал уже угомонившийся Кирилл. Рядом хихикал Васька.
А потом мы мылись в бане. Я передала чистого намытого Ваську, завернутого в полотенцу Кирюхе, и сама пошла допариваться. Отличный все-таки у меня помощник.
Потом телевизор, и я с семечками в кресле-качалке, а мальчишки играют в компьютер, тут же рядышком, на диване.
В 23:00 - мы дружно поднимаемся наверх. Я прошу Кирюшку почитать Акафист Николаю Чудотворцу. Он спрашивает, а как это? Я показываю, первые кондак и тропарь.
За нашим забором впереди луга, поля и огоньки машин далеко-далеко. Прохлада летнего вечера. Уже не душно, но еще тепло. Как на курорте. Садимся в кресло, я заворачиваю Васю в покрывало, как ляльку, и качаю потихоньку.
Кирюшка читает довольно бегло «Радуйся, от утробы матерние очищенный, радуйся». На перилах сидит Ангел. Он тоже задумчиво смотрит вдаль. Не улыбается, и не грустит. Ему хорошо рядом с нами, и еще хорошо оттого, что этого, второго, хвостатого, рядом нет. Он, как будто дематерилизовался. Слава Богу! Оттого-то так спокойно на душе, это и есть Благодать, от которой беса сносит из поля видимости. Васька уже сквозь сон шепчет «Мамочка, я тебя очень люблю». На 4 кондаке он дрыхнет уже как сурок, я переношу его на кровать, и сама продолжаю читать, отпуская Кирилла спать. Потом проверяю, как укрыты мальчишки, целую Васю «Я тебя тоже очень очень люблю», и засыпаю сама, глядя на звезды в открытую дверь балкона.
Господи, спасибо тебе за этот день!
