Православная художественная литература

[Мариэлла]

Девочки, подарили мне книгу "Михайлов день"-Нина Павлова, автор книги "Пасха красная". В Интернете прочитала об этой книге очень много хороших отзывов.
 Писательница Н. А. Павлова известна читателям прежде всего благодаря своей книге «Пасха Красная», повествующей о нелегкой и трагической судьбе трех Оптинских старцев, погибших в 1993 году на праздник Светлой Пасхи.

      «Михайлов день» – это новый сборник писательницы, в который вошли невыдуманные истории об Оптинской пустыне. Именно здесь Павлова проживает с 1988 года, поэтому восстановление монастыря и все, что с этим было связано, происходило у нее на глазах. Этот сборник, через возрождения монастырских руин в Оптинской пустыни, показывает возрождение всей России и русского православия.

[Мариэлла]

И еще одну книгу хочу посоветовать "Несвятые святые" архимандрита Тихона Шивкунова. Книга ооооочень интересна!!!!!
Из Предисловия "Несвятые святые"


"Как-то теплым сентябрьским вечером мы, совсем молодые тогда послушники Псково-Печерского монастыря, пробравшись по переходам и галереям на древние монастырские стены, уютно расположились высоко над садом и над полями. За разговором мы стали вспоминать, как каждый из нас оказался в обители. И чем дальше слушали друг друга, тем сильнее удивлялись.

Шел 1984 год. Нас было пятеро. Четверо росли в нецерковных семьях, да и у пятого, сына священника, представления о людях, которые уходят в монастырь, мало чем отличались от наших что ни на есть советских. Еще год назад все мы были убеждены, что в монастырь в наше время идут либо фанатики, либо безнадежно несостоявшиеся в жизни люди. Да! — и еще жертвы неразделенной любви.

Но, глядя друг на друга, мы видели совершенно иное. Самому юному из нас исполнилось восемнадцать лет, старшему — двадцать шесть. Все были здоровые, сильные, симпатичные молодые люди. Один блестяще окончил математический факультет университета, другой, несмотря на свой возраст, был известным в Ленинграде художником. Еще один основную часть жизни провел в Нью-Йорке, где работал его отец, и пришел в монастырь с третьего курса института. Самый юный — сын священника, талантливый резчик, только что завершил учебу в художественном училище. Я тоже недавно окончил сценарный факультет ВГИКа. В общем, мирская карьера каждого обещала стать самой завидной для таких юношей, какими мы были тогда.

Так почему же мы пришли в монастырь и всей душой желали остаться здесь навсегда? Мы хорошо знали ответ на этот вопрос. Потому, что каждому из нас открылся прекрасный, не сравнимый ни с чем мир. И этот мир оказался безмерно притягательнее, нежели тот, в котором мы к тому времени прожили свои недолгие и тоже по-своему очень счастливые годы. Об этом прекрасном мире, где живут по совершенно иным законам, чем в обычной жизни, мире, бесконечно светлом, полном любви и радостных открытий, надежды и счастья, испытаний, побед и обретения смысла поражений, а самое главное, — о могущественных явлениях силы и помощи Божией я хочу рассказать в этой книге.

Мне не было нужды что-либо придумывать — все, о чем вы здесь прочтете, происходило в жизни. Многие из тех, о ком будет рассказано, живы и поныне. "

Здесь http://www.ot-stories.ru/ можно почитать эту  книгу. После прочтения напишите свой отзыв.
Вам очень понравится, прочитаете ее залпом. Там, что ни рассказ,то интересная история, и опять же повторюсь не без юмористической нотки.

[Мариэлла]

О книге Олеси Николаевой "Небесный огонь" бытуют разные мнения. Многие ее сравнивают с книгой о. Тихона "Несвятые святые". В рассказах встречаются герои "Несвятых". Многим читателям эта книга понравилась. Я с удовольствием хочу посоветовать ее вам почитать



Аннотация к книге ""Небесный огонь" и другие рассказы"

Большинство читателей, наверно, уже догадались, что книга "Небесный огонь" и другие рассказы" продолжает собой тему, начатую книгой архимандрита Тихона (Шевкунова) "Несвятые святые" и другие рассказы", ставшей открытием в литературной жизни ушедшего года и абсолютным бестселлером в жанре художественной литературы.
Главная тема новой книги - Промысел Божий в жизни человека, в нее вошли как новые произведения автора, так уже успевшие полюбиться читателю сюжеты.
Вот как сама Олеся Николаева описывает смысл своих рассказов: "Всякие истории, свидетельствующие о действии Промысла в мире и душе человека, о милости нашего Спасителя и Бога, о том, что "творит Бог елико хлещет" и тогда "превышается естества чин", - утешительны, радостны, духоподъемны".
Популярность книги "Несвятые святые" и другие рассказы" у светской аудитории наглядно продемонстрировала интерес читателей к книгам духовного содержания, у общества есть потребность в доброй и светлой литературе, которая поддержала бы их в их чаяниях и надеждах. Новая книга Олеси Николаевой станет именно тем "эликсиром", которого так ждут читатели.
Вот что говорит о новой книге Олеси Николаевой Архимандрит Тихон, автор книги "Несвятые святые" и другие рассказы": "Олеся Николаева смогла как никто другой - с открытым сердцем, сильно, живо, интересно и близко - начать повествование о современных православных людях, о Промысле Божьем, о чудесных историях, научила нас любоваться нашими замечательными братьями и сестрами. За это Олесе огромное спасибо!"

[Мариэлла]

Вчера начала читать книгу Галины Луч "Письма к Богу". Это повесть о том, как один мальчик в своих письмах просил Бога о помощи.
Вот аннотация к книге:

"Однажды размеренную, сонную жизнь почтового отделения в одном из провинциальных городков России нарушило необычное письмо. Письмо к Богу... "Боженька, помоги моей мамочке и верни папу. Мы его простим!", - умолял мальчишка. Горе неизвестного ребенка заставило всех работников почты заглянуть в себя, задуматься о своих нравственных принципах, переосмыслить их. Они проходят сложный путь от суетной и не всегда праведной жизни без Бога к вере и Церкви, к радикальному изменению своего бытия..."

[FishKa - Катя]

Умничка Маришка, спасибо тебе
 я буду регулярно сюда заглядывать, очень хочется мне читать такую литературу, сильно скучаю я без нее, время тяжело выделить, но очень хочется.
Вот даже знаю с какой начну книжки 

[Мариэлла]

Катюш, начни с книги "Несвятые святые" игумена Тихона. Очень интересные рассказы, а главное настроение повышает. 

[FishKa - Катя]

спасибо Мариночка!

[Инга]

Я только недавно закончила читать "Несвятые святые". Очень понравилась .Есть док. фильм снятый игуменом Тихоном, по которому он написал эту книгу. И фильм ,и книга будут интересны не только верующим людям.

[FishKa - Катя]

у тебя есть эта книга? твоя?

[Инга]

Нет Катюша,не моя я у кумы брала.

[Марта]

а мне очень понравились "Райские хутора" священника Ярослава Шипова, из этой же серии. Удивительно хорошая литература оказалась.

[Мариэлла]

Ярослав Шипов очень интересно пишет) Его рассказы можно читать для поднятия настроения.)

[Мариэлла]

Вот один из рассказов его книги 

 Поезд прибыл на станцию еще затемно. Машина ждала меня, и все были в сборе: Васильич, Краузе и старик с сыном-доктором. Только я забрался в кунг, сразу поехали.

Шум двигателя мешал общему разговору – приходилось сильно напрягать голос, и потому, покричав для обсуждения планов, мы затихли.

Трясясь в холодной металлической будке, я подремывал и вспоминал подробности странного визита, который мне довелось совершить двумя днями раньше. Вспоминалось, конечно, отрывками и без всякого последовательного порядка. А если с последовательным порядком, то получалось вот что. Примерно в тысяче верст от Москвы, в земле сырой и холодной, был у меня ветхий домишко, куда я с друзьями наведывался иногда на охоту. Однажды у местных жителей всколыхнулось неудержимое желание восстановить храм, который они уродовали с полстолетия, но так и не одолели. Мне выпала душеполезная участь помогать им в добром занятии. Я и помогал: составлял письма, прошения, заявления, вместе с председателями колхоза и сельсовета ездил в областной город, познакомился с архиереем, родившимся еще при самодержавной монархии… И вот, в Москве уже, получаю от архиерея телеграмму с приглашением срочно прибыть в гости. Приезжаю, нахожу «резиденцию» – деревянный дом на окраине, запущенностью своею напоминающий старые подмосковные дачи…

Ужинали в гостиной, где все было, хотя и разностильно, однако в духе старых времен, казавшихся устойчивыми: и мебель, и картины, и столовые приборы, и колокольчик под властной рукой… Когда пришла пора подавать чай, архиерей позвонил в колокольчик. Ничего за этим не последовало. Он позвонил еще раз. И еще раз не последовало ничего. Тогда он с едва сдерживаемым раздражением позвал повариху:

– Татьяна Михайловна! – и опять без всяких последствий.

– Татьяна Михайловна! – гневно прокричал он, со стыдливою досадою косясь на меня. Шаркая шлепанцами, из соседственной с нами кухни пришла повариха – коренастая женщина лет пятидесяти пяти:

– Ну, чего еще? – лениво спросила она, приваливаясь к косяку и выражая всем своим видом высокомерное терпение.

– Так чаю же! – растерянно произнес архиерей.

– Щас, – оттолкнулась задом от косяка, неспешно вышла и принесла две чашки чая.

Владыка рассказывал мне о своем детстве, о том, как впервые пришел в храм, как на него, шестилетнего, возложил стихарь священнослужитель, причисленный теперь к лику новомучеников. Рассказывал, как влюбился в учительницу немецкого, как в двадцатые годы, юношей еще, был арестован за веру. Как, оказавшись в камере среди священников, дьяконов и прочих страдальцев Христовых, извлек из кармана Евангелие на немецком языке, завалился на верхние нары и не без хвастовства раскрыл книгу. Подошел старый ксендз и на чистейшем немецком жестко выговорил:

– Эту книгу, молодой человек, можно читать только стоя.

– Или на коленях, – добавил к месту, но уже по-русски, батюшка, лежавший ближе к окну: ему, похоже, недоставало воздуха. Ночью с ним случился сердечный приступ, и его унесли навсегда.

– Так мне был преподан урок благоговения, – сказал архиерей, – а без благоговения в Церкви делать нечего. Запомните это! – и тихо повторил: – Без благоговения – нечего…

И еще попросил представить, что у меня в руках банка с муравьями: «Ну, скажем, стеклянная пол-литровая, а в ней – пригоршня муравьев. И вот ползают они там друг по дружке: на лапки наступают, на головы, на усы… Больно им, и нехорошо это, но так уж оно устроилось – в этой банке. И вдруг какой-то муравьишка поднимается по стеклышку, поднимается… Упадет и опять поднимается. Наконец, подползает к вашему пальцу и, почувствовав тепло, в благоговении замирает… И не хочет никуда уходить, и остается возле вашего пальца, забыв и про братьев своих – муравьев, и про еду, и про воду. И вы уж, конечно, постараетесь о нем позаботиться… А другой – подползет к пальцу да и укусит. Вы по доброте душевной его аккуратненько вниз спихнете, а он – опять за свое, опять кусаться. Ну, может, и еще разок сбросите, а уж на третий раз от него, пожалуй, и мокрого места не останется… Примерно так, – старик улыбнулся, – и на нас сверху посматривают, и из первых получаются праведники, а участь вторых – богоборцев – всегда прискорбна…»

Между тем небо за окнами нашей будки начинало светлеть. Пора было бы сворачивать с трассы, однако грузовик, не снижая скорости, все катил и катил на юг.

Я вспомнил еще, как за чаем архиерей, явно смущенный неделикатностью своей поварихи, пожаловался на бабок – так по церковной терминологии именуют не всяких старух вообще, а лишь тех, которые занимаются в храмах уборкой и разной подсобной деятельностью:

– Сколько служу, столько и страдаю от них! Выйду в соборе с проповедью, – какая-нибудь дура в черном халате тут же приползает протирать подсвечники перед самым моим носом… А как мучаются из-за них прихожане, особенно из новообращенных да особенно женщины!.. Если уж молодая и красивая – набросятся, как воронье: то им не нравится, как свечку передаешь, то – не так крестишься, то еще чего: шипят, шамкают – только и слышно в храме: шу-шу-шу, шу-шу-шу… Сколько я бранился на них! Сколько раз прямо в проповедях взывал к ним! Без толку… Но, как подумаешь, из кого они вырастают?.. Из таких же молодых и красивых… Не выдерживают бабешки приближения к небесам…

Допили чай. Вздохнув, он закончил рассуждение совершенно неожиданным выводом:

– Две беды у русской Церкви: бабки и архиереи. О последнем умолчу…

Машина, наконец, замедлила ход и остановилась. Водитель открыл дверь кунга и попросил глянуть – не здесь ли сворачивать. Мы спустились по откидной лесенке на асфальт. Было серое утро. Там, откуда мы приехали, даль терялась в почти ночном еще сумраке, но впереди уже явственно брезжил рассвет, и дорога прямой чертою соединяла нас с ним. Легкая поземка переметала через темнеющее полотно снежную пыль. Далеко впереди три лося не спеша пересекали дорогу. Они направлялись как раз туда, куда и мы следовали.

А потом был долгий суетный день. Мы кого-то окружали в дубовых лесах, кого-то загоняли, перебираясь через занесенные снегом овраги, но так ни разу и не выстрелили. Ночевали на пасеке. У нас был ключ от летнего домика пасечника, и шофер, пока мы бегали по сугробам, натопил печку и приготовил еду. Велись всякие разговоры, я между прочим рассказал и о поездке к архиерею. Васильич, который в ту пору был мало-мальски воцерковленным человеком, заинтересовался:

– Ну а после бабок о чем говорили?

– Ни о чем. Распрощались, и я пошел на вокзал. Так вот и съездил: ночь туда, ночь обратно, чтобы послушать, как старичок когда-то влюблялся в учительницу, а о восстановлении храма – ни слова…

Большинство охотников согласились, что это полная глупость, но Васильич сощурился и загадочно произнес:

– Тут все не просто… Не-эт! Архиереи такой народ, что у них ничего так просто не бывает! Помяните мое слово…

Никто не возражал: у Краузе не было достаточно четкого представления об архиереях, для доктора все люди были одинаковы – все болеют, а его отец уже спал, сморенный дневным утомлением и вечерним застольем. На другой день все началось сызнова и проходило так же бестолково. А уж когда ехали домой, то и вовсе заблудились в степи. Наш давешний след поземка позамела, и охотники стали ориентироваться по памяти. Мы плутали-плутали, проваливались, выталкивали машину, наконец, заползли в какой-то сад – наверное, яблоневый. Мужикам этот сад показался знакомым по прежним охотам, решительно двинулись в нужную сторону, но вскоре замерли: перед нами лежала обширнейшая и очень глубокая балка, занесенная снегом…

Разглядев в сгущающихся сумерках высоковольтку, Краузе определил стороны света – он почему-то знал, откуда и куда идет эта линия.

– До Волги – километров тридцать, – уверенно сказал Краузе, – там вдоль берега есть дорога.

– Но мы не доберёмся, – робко возразил шофер, – такие овраги…

– Не доберемся, – уверенно подтвердил Краузе.

Они долго еще совещались, наконец, Васильич надумал:

– Вот кто нас выведет, – и указал на меня. Мы приняли это за шутку.

– Говори, куда ехать! – пристал Васильич.

– Да ладно тебе…

– Говори, говори!

– Ну откуда ж мне знать?

– Да хоть и не знаешь – садись в кабину и говори.

Мужики, повздыхав и покачав головами, забрались в кунг.

– Он что, перебрал вчера? – спросил я шофера.

– Да он вроде почти и не пил… Так куда ехать-то?

– Да что вы все – с ума посходили?.. Я ведь тут в первый раз… Давай, разворачивайся и по своему следу…

Мы снова ползли, вязли в снегу, буксовали, выталкивали… И вдруг увидели два силуэта. Водитель взял напрямик: через несколько минут подъехали к охотникам-зайчатникам, а уж они указали дорогу. Обнаружилось, что мы забрались в соседнюю область, но насчет высоковольтки и расстояния до Волги Краузе между прочим оказался прав.

Расставаясь, договорились продолжить начатое занятие через неделю. Я оставил ружье, патроны, теплую одежду и отправился в Москву налегке.

Дома меня ждала еще одна телеграмма от архиерея. Ну, думаю, может, теперь дело дойдет до восстановления храма. Поехал…

Долго потом не мог я понять, отчего с такой резкостью запечатлелась в памяти простая эта картинка: серое зимнее утро, прямая асфальтовая черта, лоси, поземка, обволакивающая сапоги снежной пылью, и мы стоим рядом: Васильич, Краузе, доктор, его отец и я, – все еще живы, все еше крепкие мужики и все вместе еще… Лишь спустя годы выяснилось, что именно в эту минуту архиереем было принято решение, о котором из всех нас догадывался один Васильич.

За ружьем и теплой одеждой я попал к старому другу только весной.

– Я ж говорил, что у архиереев ничего так просто не бывает, а вы, разгильдяи, не верили. Потому и в кабину тебя посадил – думаю: если уж ты уготован для рукоположения, то, – он указал пальцем в небо, – будешь выведен, а заодно с тобою и мы. Вот так-то, отец диакон, а ты еще обижался…

[Марта]

да, у него много рассказов с юмором, но также много и очень тонких, не знаю как сказать, проникновенных, что ли  рассказов о духовной жизни верующего человека

[Мариэлла]

 Книга "Райские хутора" - новинка в серии изданий: Промысл Божий в жизни человека (Несвятые святые, Небесный Огонь).

    В сборник вошли рассказы священника Ярослава Шилова, члена Союза писателей России. В основе большинства историй —личный пастырский опыт. Рассказы пронизаны глубоким состраданием к непростой жизни простых людей. Ряд произведений публикуется впервые.

Содержание книги: «Райские хутора» и другие рассказы. Священник Ярослав Шипов.

Рюшечки, Чуркин — герой.Русалки..Кино.Усадьба.Заказник.Маша.Премия..Дебаркадер.Боковоезрение.Дорожные святцы.
Отпуск.Самая секретная база.Центр.Доктор философии.Письма митрополита.Африканский брат.Совсем немного геополитики.Ночная служба.Дикий Запад.Дахау.Неслучайность всего.День медика.Сила немощи.Святой.Одна забота.Указание.Овсяное печенье.Интенданты в ночи.Авария.Новый ревизор.Карцер.Медаль.Великая формула.Три рыбы от святителя Николая.Освящение
Разве мальчик виноват?Высоты большой науки.Тоскующие по небесам.Бизон и Фуфунчик.Ручеек.
Иеромонах Севастиан.Свет.Три главных счастья.Несокрушимая и легендарная.Равелин.Ужин у архиерея.
Любовь к авиации
Печное дело
Строители
Дрова
Пшеница золотая
Крестины
Пчелы
Письма к лешему
Волки
Лютый
Далеко от Венеции
Долг
Летят утки
Александр
«Святое дело»
Поминки
Мусульманин
На крыльце
Соборование
Крест
Земля и небо
Кошка
Старшой
Переправа
Кабаны
Милиционер
Райские хутора
Коровы
За что?
Власть
Медведи
День рыбака
Учительницы
Кардан
Праздник
Лодки
Елизавета
Ракетчики
Иордань
Лесная пустынь
Новая Москва
Счет
Уездный чудотворец
Великая тайна войны
«Ехал я из Берлина...»
Лестница
Западная окраина
За тенью
Должник
Первые послевоенные
Туда и обратно
Венец творенья
Царственная
Новоселки
Наводнение
Лаврюха обыкновенный
На овсах
Дядя Вася
Шел третий день
Охотники
Сапоги из Трапезунда
Краузе
В пустыне, на берегу озера
Рыбалка в Финляндии
Первая молитва
Драма
Пеликан